Фламандская доска.
Одним из старейших материалов для живописи является дерево.
Фаюмские портреты — один из первых сохранившихся примеров древнейших станковых произведений на деревянной основе — выполнены 1500—2000 лет назад. Эти произведения достаточно неплохо сохранились, и мы можем судить по ним о приёмах станковой живописи у её истоков. Мы имеем возможность получать удовольствие от созерцания картин старых мастеров, выполненными на деревянной основе, так как качеству этой основы, её подготовке и всем употребляемым для живописи материалам уделялось очень большое значение.
Подготовка деревянной основы достаточно сложна и дорогостояща. Так же правильное производство досок занимает достаточно длительное время, так как сушка древесины может длиться несколько лет. Если плохо соблюдать технологию, то это приведёт к негативным последствиям, и раннему разрушению древесины, и картины написанной на этой основе. Во Фландрии производство досок для живописи было государственной монополией, и художникам запрещалось пользоваться досками, изготовленными в частных мастерских.
Моё первое близкое знакомство с Фламандскими мастерами произошло в детстве. Ещё обучаясь в стенах Московского Академического Художественного Лицея имени Томского на уроках по истории искусств я узнал немного о мастерах Фландрии. Обучаясь на 2-м курсе Российской Академии Живописи Ваяния и Зодчества имени И.С.Глазунова мне вплотную посчастливилось соприкоснуться в “Золотым веком” фламандской живописи. Выбирая себе копию по академическому заданию, я выбрал себе в претенденты для копирования художника из Фландрии Герарда Геррита Терборха «Деревенский почтарь». Эта картина была написана художником в середине 1650-х годов, принадлежащая уже к типичным произведениям мастера, в творчестве которого буйная жизнерадостность предшественников уступила место тихой задумчивости.
Изучив в академии технику и технологию старых мастеров, студенты заранее готовились к копированию в Эрмитаже, читали биографию выбранного художника, воспоминания современников и готовили заранее основу для живописи. Доска для копирования должна отличатся от оригинала на 3-4 сантиметра либо в большую, либо в меньшую сторону. Это условия для копирования – музея.
Я заранее подготовил доску для копирования, используя кусок от старой дубовой двери, так как древесина у двери уже хорошо просушена. Нанес левкас и просушил. Так же заранее нанёс имприматуру (Импримату́ра (от итал. imprimatura — первый слой краски) — термин, используемый в живописи: цветная тонировка поверхности уже готового белого грунта, вошедшая в практику итальянских художников с XVI века.) и рисунок.
|
Приехав в Санкт-Петербург каждое утро в течение месяца, до открытия Эрмитажа я ходил на сеансы копирования. Студенты жили на миллионной улице, и идти до музея было меньше 10-ти минут. Холодный утренний синеватый свет, проникавший в большое окно Эрмитажа, падал прямо на стоявшую на алюминиевой треноге картину. Оригинал картины находился под стеклом, что заметно усложняло копирование, так как в стекле отражался весь зал. Стоя перед картиной, я часами всматривался в неё. Копируя картину меня, ждало несколько открытий с технической точки зрения. Фигуру сидящей девушки, читающей письмо, я написал, используя технический приём, гризайль и создал все тональные переходы и объемы более контрастными. Потом используя практически акварельные лессировки, дописал щелоковое одеяние девушки. При это не забывая о среде в которой находиться девушка, добавляя рефлексы. В 17 веке этот приём был распространен у мастеров, так как краски были ручного производства и дорогостоящими, то драпировки на картинах писали очень часто через гризайль (Антуан Ван Дейк). Я получил бесценный опыт копирования старых мастеров и спустя годы этот опыт мне помог в осуществлении заказа.
От своего знакомого дилера в 2006 я получил заказ на написание натюрморта. Заказчиком обозначен был только размер 48 х 120 см. Качественную дубовую доску помог изготовить реставратор, работающий в Третьяковской Галерее. Доска была сделана толщиной 2,5 см и скреплена с обратной стороны паркетажем. Один вид доски завораживал, она производила впечатление и была похожа на законченный артефакт. Доска с обратной стороны имела множество шпонок, которые не давали деревянной основе подвергнуться деформации. Вес доски был достаточно велик она весила больше 12 килограмм, что достоинством назвать нельзя, это один из минусов этой основы. Я сделал несколько эскизов заказчику. Это был коллаж из предметов, часть которых у меня была в архиве, а часть я потом купил для написания натюрморта с натуры. Условно работа получила название “Натюрморт с лобстером”. После не очень долгих переговоров эскиз был утверждён, и я преступил к работе, предварительно докупив инвентарь. Лобстера пришлось сварить и высушить, так как он бы испортился во время написания картины. Сначала я сделал тончайший подмалёвок, но нанося кистью точный рисунок и давая предметам близкие по звучанию цветовые пятна. Предметы писались в среде с натуры, в первую очередь скоропортящиеся. Работа над картиной шла вдохновенно, каждый день пролетал за работой не заметно. Так, когда я приступал к написанью очищенного лимона, я очищал лимон. День или два работал только над лимоном и предметами рядом с ним, придавая необходимую фактуру и цвет. Техника письма была многослойной не пастозной живописью, нанесение пастозно белил применял, как и старые мастера, для нанесения света на предметах. Соблюдая общую тёплую гамму, я не забыл о тепло-холодные отношения тонов для придания эффекта обманки. Технология написания на доске не позволяет писать очень пастозно на доске маслом, так как при высыхании впоследствии, это может привести к деформации доски, и повреждению живописи. Пример такой деформации можно увидеть в музеях и храмах, где старые доски выгибаются внутрь, что приводит к разрушениям красочного слоя. Реставрация не может остановить этот процесс полностью, она может только на время его остановить. После завершения картины я подождал около 2-х недель, для того чтобы покрыть картину защитным покрывным финишным лаком и только после этого передать заказчику. Размер картины был заданным, потому как картину предполагалось вмонтировать в специально приготовленную дизайнерами нишу в интерьере. Так это произведение живёт своей собственной жизнью в интерьере.
|
simonkozhin
